Его книга "Момент Макиавелли" (1975) — шедевр интеллектуальной истории. Покок представил республиканизм как трансатлантический политический язык, проследив его от античности до Возрождения, Англии XVII века и колониальной Америки.

Это вызвало споры. Покок сместил акцент с истории американской политики, представив Американскую революцию лишь эпизодом атлантической республиканской традиции. Он связал истоки США с аристотелевским идеалом гражданства и флорентийским гражданским гуманизмом, оспорив представление о Декларации независимости как вершине современности и либеральном характере дебатов об основании Америки. Примечательно, что эту ревизионистскую историю написал выходец из Новой Зеландии, живущий в США, — гражданин Британского Содружества, пересматривающий историю бывшей британской колонии.

"Момент Макиавелли" — сложное исследование формирования и передачи классических республиканских идеалов. Покок показывает, как Макиавелли, следуя аристотелевской концепции активного гражданства, пытался сохранить гражданскую добродетель во Флоренции в период нестабильности. Он прослеживает эту идею в Англии XVII века (у Джеймса Харрингтона) и в контексте Американской революции, где федералисты стремились защитить республику от коррупции, связанной с ростом коммерции.

Никколо Макиавелли ( 1843) работы Лоренцо Бартолини, галерея Уффици, Флоренция

Заключительная глава книги, "Американизация добродетели", вызвала наибольшие споры. Покок связал Американскую революцию с классическим республиканизмом через влияние Харрингтона. Он показал, как язык республиканизма использовался для защиты гражданской добродетели от коррупции, связанной с торговлей. Это означало, что современное американское общество сохраняло ценности раннего Нового времени, а Американская революция была скорее главой европейской истории, чем разрывом с ней.

Эта точка зрения противоречила взглядам последователей Лео Штрауса, которые считали связь республиканизма с основанием США поверхностной, а либерализм — определяющим фактором. Возникли дебаты: республиканизм (гражданский гуманизм, разум, добродетель) противопоставлялся либерализму (индивидуализм, капитализм, частные интересы). Добродетельный гражданин/патриот противопоставлялся "экономическому человеку".

Идея о взаимоисключающем характере республиканизма и либерализма стала историографическим и политическим клише. Покок признавал, что его книга "последовательно изображает республиканизм в противоречии с либерализмом", хотя он хотел показать сложное взаимодействие этих идей у отцов-основателей.

Споры вокруг "Момента Макиавелли" приобрели политический характер. Покок показал, что понимание прошлого формирует политическую идентичность настоящего. Историки, создавая и переписывая исторические нарративы, формируют современную политическую идентичность. "То, что объясняет прошлое, легитимирует настоящее", — писал Покок. Его критика либерального прошлого бросала вызов либеральной идентичности.

Американские историки левого толка (Джойс Эпплби, Исаак Крамник, Джон Диггинс) восприняли сомнения Покока в либеральных корнях политической мысли США как угрозу американской идентичности. Покок оспаривал "фундационалистский миф" об Америке как нации, основанной на либеральных принципах, заложенных в Декларации независимости и Конституции. Этот миф стал частью национальной идентичности, и сомнения в нем воспринимались как нападки на культуру.

«Джордж Вашингтон» (1795) Джузеппе Чераччи

Итальянские историки (Ренцо Пеккиоли, Чезаре Вазоли) обвиняли Покока в "американской идеологии" и "неолиберализме", утверждая, что он представляет США кульминацией республиканской традиции, присваивая европейское наследие. Покок отвергал эти обвинения, подчеркивая, что его цель — проблематизировать исключительно либеральное толкование американской истории.

Парадоксально, Покока критиковали и за чрезмерный либерализм, и за недостаточный, за чрезмерную "американизированность" и за ее отсутствие, что особенно интересно, учитывая его новозеландское происхождение. Это иллюстрирует упрощенное отождествление американской идентичности с либерализмом, которое Покок оспаривал.

Сам Покок не любил эти споры. Он понимал, что исторические нарративы интерпретируются по-разному в разных контекстах.

Покок умер в 2023 году. Его наследие включает как исторические исследования (например, шеститомник "Варварство и религия"), так и теоретические работы о методологии изучения истории политической мысли (концепция "политического языка"). Менее известны его взгляды на тесную связь историографии и политики.

Покок считал, что историки — политические деятели, формирующие общественное самосознание. Его взгляды близки, но не идентичны взглядам Квентина Скиннера. Скиннер защищал актуальность исторического знания, утверждая, что прошлое может быть полезно настоящему. Покок же шел дальше, утверждая, что само написание истории политично. Мы живем в истории, в которую верим. Это возлагает на историков огромную ответственность.